Темпл Грандин: аутичное мышление в Силиконовой долине

Читая интервью Стива Джобса, я встретила эту цитату: «Что мне нравится в студии Pixar, так это то, что она совсем как принтер LaserWriter». Что? Самая успешная студия анимации в недавно написанных мемуарах «совсем как» технология 1985 года?

Он поясняет, что когда он впервые увидел LaserWriter компании Apple — первый в истории лазерный принтер — то он подумал: «Как же потрясающе много технологии уместилось в эту коробку». Он знал, что это была за технология, и он знал, что было сделано для ее создания, и он знал, насколько она была инновационной.

Тем не менее, он также знал, что потребителям будет плевать на то, что находится в коробке. Важен был только конечный продукт — прекрасные шрифты, и он проследил за тем, чтобы они вписывались в эстетику Apple. Тот же урок он извлек из успеха Pixar. Вы можете использовать любое программное обеспечение для создания новой анимации, но публике будет плевать на все, кроме того, что покажут на экране.

Разумеется, он был прав. Хотя он не использовал таких слов как «мышление в картинках» и «мышление в структурах», очевидно, что он именно это имел в виду. В тот момент, в 1985 году, он понял, что ему нужны люди со структурным мышлением в качестве инженеров чудес внутри коробки и люди с образным мышлением, чтобы то, что выходит из коробки, было красивым.

Я не могу смотреть на iPod или iPad или iPhone, не вспоминая того интервью. Теперь я понимаю, что если Apple постигает неудача, то это потому, что они не добились баланса между двумя типами мышления.

Знаменитая проблема с антенной у четвертого iPhone? Слишком много искусства, недостаточно инженерного дела.

Совсем другой является философия компании Google. Я гарантирую, что умы, стоящие за этой поисковой системой — это структурные мыслители. До сего дня продукция Google больше ценится за инженерные новшества, чем за внешний вид.

Однажды я выступала с речью в одной технологической фирме в Силиконовой долине, и я обратилась к вопросом к некоторым сотрудникам, которые писали для нее код. Они сказали, что визуально представляют себе все дерево программирования, а потом просто печатают код каждой ветви из своего разума. Я вспомнила мою подругу с аутизмом, Сару Р. С. Миллер, компьютерного программиста, которая рассказала мне, что ей достаточно посмотреть на структуру кода, чтобы тут же заметить в ней отклонения.

Затем я позвонила моей подруге Дженнифер Майерс, другому компьютерному программисту с аутизмом. Я спросила ее, видит ли она ветви программирования. Нет, ответила она, у нее нет подобного визуального мышления, когда она изучала компьютерные технологии, у нее была тройка за графический дизайн. Но она мыслит в структурах. «Написание кода — это как кроссворд или судоку», — говорит она. (Конечно, кроссворды включают слова, в то время как судоку основаны на числах. Однако их объединяет мышление структурами).

Когда я поняла, что мышление в структурах — это третий вид мышления помимо мышления в картинках и мышления в словах, то я начала замечать его примеры повсюду. (На данный момент эта третья категория — всего лишь гипотеза, хотя я обнаружила определенные научные доказательства в ее пользу. Это полностью изменило мой взгляд на сильные стороны аутистов).

Разумеется, я не первая заметила, что структуры — это часть того, как мыслят люди. Например, математики изучали структуры в музыке на протяжении тысячелетий. Они обнаружили, что можно описать аккорды, ритмы, гаммы, переходы между октавами и другие музыкальные характеристики в терминах геометрии. Недавние исследования открыли, что если изобразить отношения между этими характеристиками, то получаются диаграммы, напоминающие ленту Мебиуса.

Конечно, композиторы не думают о своих произведениях в подобных терминах. Они не думают о математике. Они думают о музыке. Но каким-то образом они приходят к математически значимой структуре, что по сути делает ее универсальной даже до появления математики.

То же самое относится и к изобразительному искусству. Поздние работы Винсента ван Гога содержат закручивающиеся и переплетающиеся структуры в небе — облака и звезды, которые он рисовал, как будто они были вихрями из воздуха и света. Как оказалось, это они и были! В 2006 году физики сравнили турбулентные структуры ван Гога с математической формулой турбулентности жидкости. Картины относятся к 1880-м годам. Математическая формула была открыта в 1930-х. В то же самое время турбулентность ван Гога в небе почти полностью соответствовала турбулентности в жидкости.

Брызги краски на картинах Джексона Поллока, хоть и кажутся случайными, содержат интуитивное понимание структур природы. В 1990-х годах австралийский физик, Ричард Тейлор, обнаружил, что картины следовали фрактальной геометрии — серии идентичных структур в различных шкалах, как матрешки, вложенные одна в другую. Картины относятся к 1940-м и 1950-м. Фрактальная геометрия была разработана в 1970-х. Тот же самый физик обнаружил, что он даже может отличить подлинного Поллока от подделки, просто проанализировав работу с точки зрения фрактальных структур.

«Иногда искусство предшествует научному анализу», — пишет один из исследователей ван Гога. Отношения между искусством и наукой возможны и в другом направлении: ученые могут использовать искусство, чтобы понять математику. Физик Ричард Фейнман внес революционный вклад в свою область в 1940-х годах, когда он разработал простой способ для графического представления квантовых эффектов. Уравнения, подсчеты в которых занимали месяцы, теперь можно было понять за считанные часы просто благодаря графику.

Или взять хотя бы шахматы. Всегда все возвращается к шахматам. Почти сто лет шахматы были любимой чашкой петри для когнитивных психологов. Что делает мастера по шахматам мастером? Ясно, что это не слова. Но и не визуальные образы (хотя вам и может так показаться). Когда мастер по шахматам смотрит на доску, то он не видит каждую сыгранную им игру, и не пытается найти для этой игры ходы из игры пятилетней, двадцатилетней, а то и столетней давности, о которых он где-то прочитал. Существует стереотип, что гроссмейстеры думают намного шагов вперед. Конечно, некоторые из них выбирают именно эту стратегию. Но гроссмейстеры обращаются к памяти, чтобы найти не больше возможностей, а лучшие возможности, потому что их главный талант — распознавание и воспроизведение структур или, как говорят когнитивные психологи, порций данных.

Майкл Шермер, психолог, историк науки и профессиональный скептик (он основал журнал «Скептик») называет это качество человеческого разума структурообразностью. Он определяет «структурообразность» как «тенденцию находить значимые структуры как в осмысленных, так и в бессмысленных данных».

Все эти примеры говорят мне, что в обществе три типа мышления — визуальный, вербальный и структурный — естественным образом дополняют друг друга. Я вспоминаю совместные проекты, в которых я успешно принимала участие, и я вижу, что во всех случаях люди с разными типами мышления работали вместе, чтобы получить нечто, что было больше суммы составных частей.

В то же время, хотя общество объединяет их, никто особо не думает на эту тему. Но что если мы подумаем об этом? Что если мы осознанно признаем существование этих категорий и попробуем объединять их ради общей выгоды? Что если каждый из нас будет способен сказать: «Вот мои сильные стороны, а вот мои слабые стороны: что я могу сделать для вас, и что вы можете сделать для меня?»

Давайте перенесем тот же принцип на рынок. Если люди будут осознанно признавать сильные и слабые стороны своего мышления, то они могут искать подходящие виды разумов по обоснованным причинам. И если они будут это делать, то они смогут понять, что иногда тот самый разум может быть только разумом аутиста.

Конечно, нам до этого далеко. Невежество и недопонимание всегда трудно преодолеть, когда они становятся частью системы верований общества. Например, когда в 2010 году вышел фильм «Социальная сеть», ведущий редакторской колонки Нью-Йорк Таймс, Дэвид Брукс, написал в своей оценке образа основателя Facebook, Марка Цукенберга, по версии фильма: «Нельзя сказать, что он плохой человек. Просто его так и не одомашнили».

Однако подобное «одомашнивание» выдуманного персонажа каким-то образом должно учитывать особенности его мозга, который не распознает значение чужой мимики и жестов, даже если их с легкостью воспринимают другие люди, и который самовыражается не в спонтанности личных отношений, а в четкой логике написания кода.

Надеемся, информация на нашем сайте окажется полезной или интересной для вас. Вы можете поддержать людей с аутизмом в России и внести свой вклад в работу Фонда, нажав на кнопку «Помочь».